Путешественники на Сицилии. Ибн Джубайр.

[taorminese]

  Почти в то же время, когда на Сицилии был аль-Идриси, к берегам острова пристал корабль с другим мусульманским  путешественником, который возвращался в родные края после совершения хаджа в Мекку. Его звали Ибн Джубайр, полное имя Мухаммед ибн Ахмед ибн Джубайр аль-Кинани. Это был странствующий поэт, служивший при дворе эмира в Гранаде. Правитель Гранады заставил выпить поэта семь бокалов вина, а затем, раскаявшись, насыпал ему семь бокалов золота. Но поэт, чтобы замолить свой грех отправился в Мекку. Путешествие длилось два года, маршрут пролегал через Средиземноморье, Египет, Палермо.


 

Ибн Джубайр вёл подробный дневник своего путешествия. В наше время он переведен на русский язык.

ИБН ДЖУБАЙР
Путешествие
Предисловие
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Часть 5
Часть 6
Литература

Отрывок из дневника, посвященный Сицилии (из шестой части "Путешествия"), я приведу здесь. Город Шафлуди сейчас носит название Чефалу, города Сирма и Атрабунш мне угадать пока не удалось.




Каждое путешествие имеет свое время, [в том числе] и путешествие по морю; оно возможно лишь в определенный для него сезон, и не следует перемещать его на зимние месяцы, как это сделали мы. Аллах ведает делами как прошлого, так и будущего. Но берегитесь! берегитесь! Ибо не следует подвергать себя такой опасности, /317/ даже если приняты возможные меры предосторожности. Мы отчитываемся перед Аллахом и уповаем на него!

Затем, когда мы стали двигаться к земле, ветер стал более благоприятным; но затем мы отклонились и, оставив ее справа, понемногу вернулись к желаемому нами направлению. Мы продвигались вперед часть ночи на вторник, 13-го [20 ноября 1184 г.]. Прошло уже 34 полных дня, как мы находились на корабле. Паруса были сложены в кресты, что у них означает самое уравновешенное их положение, ибо их поднимают только тогда, когда ветер дует в направлении кормы идущего корабля.

Утро упомянутого вторника застало нас в том же положении. [230] Ветер был благоприятен, мы были довольны и рады. [Вдруг] показались корабли, которые следовали тем же путем, что и мы; в этом мы увидели доброе предзнаменование, ибо знали, что находимся на пути к нашей цели. Хвала Аллаху и благодарность ему при всех обстоятельствах!

Но затем ветер перестал дуть с запада и началась буря. После того как он гнал нас часть ночи на среду и четверг, нам пришлось искать убежища в гавани одного из романских островов, расположенной у оконечности этого острова и отделенной от твердой земли не менее чем 12 милями. Мы очутились здесь утром в четверг 15-го почитаемого шабана, 22 ноября, хваля Аллаха всемогущего и великого за дарованное нам спасение. После нас один за другим в эту гавань прибыли пять кораблей, из которых два вышли из Александрии почти 50 дней назад, и ветер был им неблагоприятен.

Мы оставались на этой стоянке четыре дня. Люди возобновили здесь свои запасы воды и провизии, ибо мы оказались вблизи населенной местности и жители острова приходили и продавали находившимся на корабле хлеб, мясо, масло и прочие имевшиеся у них съестные припасы. Их хлеб был не из чистой муки, а смешанный с ячменем, и его цвет приближался к черному, но люди набрасывались на него, несмотря на это, и платили за него недешево. Они благодарили Аллаха за оказанную им милость.

На этой стоянке завершился сороковой день нашего пребывания в открытом море. Хвала Аллаху при всех обстоятельствах! Пока мы находились в этой гавани, неистовство западного ветра не уменьшалось; он был еще сильнее, /318/ чем раньше. Мы воздали хвалу Аллаху всевышнему за то, что эта буря не настигла нас, когда мы блуждали по волнам. Хвала Аллаху за его прекрасное вмешательство!

Мы снялись с якоря в упомянутой гавани при благоприятном ветре в понедельник 19 шабана, 26 ноября; мы радовались этому, стремясь постигнуть [тайну] прекрасного вмешательства Аллаха всемогущего и великого и милости его приговора; нет бога, кроме него!

Наше путешествие продолжалось до четверга 22 шабана, то есть 29 ноября. Ветер тогда изменился на западный, появилась туча с раскатами грома, гонимая сильным ветром; ей предшествовали быстрые молнии. Она разразилась сильным градом, осыпавшим нас на корабле, что всех испугало. Меж тем буря быстро рассеялась, и страх покинул сердца; все же ночь на пятницу оказалась для нас тревожной, и отчаяние снова пришло к нам из своего убежища.

Когда занялась заря и настал день, мы увидели землю Сицилии, сверкающую перед нами; счастливая и радостная новость не позволила вернуться тревоге.

Наступила ночь на субботу, 1 декабря, и мы не провели еще и яе трети, а [тем более] половины, — все имеет свой предписанный [231] срок, и сколько надежд было разрушено несчастьем! — и потребовалось времени не более чем между [произнесением] одного «нет» и другого, как ветер ударил нам в лицо, заставляя нас отступать назад и став преградой меж нами и желанной целью. Он не переставал бушевать, готовый все сломать и разнести [на куски]. Паруса на мачтах опустили. Люди поручили себя своему творцу, отдав корабль во власть течения.

Несчастья не переставали обрушиваться на нас; они, ночь и море погрузили нас в тройной мрак. Удары волн не прекращались, заставляя сердца содрогаться. Мы отказались от всех своих надежд и приготовились встретить смерть. Мы провели эту мрачную ночь, борясь со страхом, стараясь не поддаваться ужасу и выдержать несчастья — и какие несчастья! Затем наступила суббота, оказавшаяся для нас трудным днем, к которому перешла большая часть /319/ ночного ужаса. Ветер и волны бросали нас по своей воле; мы покорились судьбе, но не теряли нить надежды. Наконец к вечеру мы почувствовали заступничество великого Аллаха: ветер утих, поверхность моря стала гладкой, а воздух — прозрачным. А наутро, в воскресенье 2 декабря, то есть 25 шабана, тревога сменилась в нас успокоением. С глаз будто спала завеса. Ветер понемногу стал более благоприятным. Мы стремились найти признаки суши в пределах видимости, определить время и место [нашего пребывания]. Аллах всемогущий и великий милостив к своим рабам и верен обещанию своего прекрасного вмешательства, по своему обыкновению. Нет бога, кроме него!

Почитаемый месяц рамадан [6 декабря 1184 г. — 4 января 1185 г.];
Аллах дал нам познать в нем его благословение и расположение, по своей милости и щедрости! Нет бога кроме него.

Его молодой месяц появился в ночь на пятницу 7 декабря, когда мы находились напротив большой земли, раскачиваясь на волнах. Аллаху угодно было послать нам восточный ветер, который своим слабым дуновением потихоньку пригнал нас сюда, к упомянутой большой земле. Мы заметили здесь селения и многочисленные возделанные поля. Нам сообщили, что все это составляет часть Калабрии, [относящуюся] ко владениям правителя Сицилии, ибо они простираются на большой земле на расстоянии около двух месяцев пути.

В этом месте сошли многие ал-балагриуна, они спаслись таким образом от голода, начавшегося среди путешествующих на корабле из-за отсутствия или недостатка съестных припасов. Вообрази себе, что нам приходилось довольствоваться ратлем сухого хлеба, слегка смоченного водой, который мы делили на четверых! Каждый из паломников, который собирался покинуть корабль, продавал всю оставшуюся у него провизию. И мусульмане по-дружески договорились купить все, что возможно, хотя это и было очень дорого — до дирхема за одну лепешку. Но что будешь делать при двухмесячном пребывании в открытом море, [232] тогда как люди /320/ надеялись совершить его за 10, самое большее — за 15 дней! Но более благоразумные увеличивали этот срок до 30 дней, а прочие определяли его в 20 — 15 дней.

Одно из чудес, виданных нами в этом морском путешествии, — то, что мы, находясь в открытом море, трижды наблюдали появление молодого месяца: в раджабе, шабане и рамадане. В тот день, когда он стал заметен утром, мы увидели перед собою огненную гору — это был знаменитый сицилийский вулкан, — чему мы очень обрадовались. Аллаху всевышнему было угодно увеличить наше вознаграждение за все, что нам пришлось вынести, явив знаки своего прекрасного и высокого заступничества, и вызвать в нас, при всех обстоятельствах, благодарность к нему за все, что он ниспослал нам, по своей милости и щедрости. Затем благоприятный ветер вывел нас из этого места, и вечером в субботу 2-го упомянутого месяца [2 рамадана 580 г. х. — 7 декабря 1184 г.] его дуновение усилилось и повлекло корабль с большой скоростью. И не прошло времени более чем между двумя «нет», как мы очутились у входа в пролив; меж тем наступила ночь.

В этом проливе море сужается до шести миль, а в его наиболее узком месте, расположенном между большой землей и островом Сицилия, — до трех миль. В проливе море образует один поток, подобный потоку ал-Арима ³⁵¹; вода здесь так сжата и сдавлена, что напоминает кипящий котел. Проход через пролив труден для судов.

Наш корабль продолжил свой бег, гонимый сильным южным ветром. Большая земля была справа от нас, а земля Сицилии — слева. К середине ночи на воскресенье 3-го этого благословенного месяца [3 рамадана 580 г. х. — 8 декабря 1184 г.] мы приблизились к городу Мессине, находящемуся на упомянутом острове, когда внезапно раздавшиеся крики матросов возвестили нам, что ветер со всей своей силой несет корабль к одной из этих земель и возможен [сильный] удар. Капитан приказал немедленно спустить паруса; но парус мачты, называемой «ал-ардамун», не спускался, и матросы при всем их старании не могли справиться с силой ветра, надувавшего парус. Когда они выбились из сил, капитан ножом разорвал парус на куски, стремясь остановить таким путем движение корабля. При этой попытке корабль провел килем по дну, коснувшись его двумя своими рулями, /321/ представляющими собою как бы две ноги, при помощи которых его направляют.

Страшный шум поднялся на корабле, произошло величайшее переполнение (Коран 79, 34): образовалась трещина, об исправлении которой не могло быть и речи. Бедствие поражающее (Коран 101, 1), которое разбило наши надежды. Христиане били себя [в грудь], мусульмане же вручили себя решениям своего господина, сохранив нить надежды. Ветер и волны непрестанно били судно и повредили его единственный руль. Капитан приказал бросить один из якорей, стремясь удержать [233] корабль, но ничего не добился. Тогда обрезали канат и оставили якорь в море. Когда мы поняли, что нам грозит гибель, то затянули свои пояса, решившись ожидать рассвета или уготованного нам часа. Поднялся крик, раздался плач румийских детей и женщин; все вышли из повиновения; онагр не мог теперь совершить прыжок ³⁵². Мы стоя рассматривали близкую землю и колебались: бросаться ли нам к ней вплавь, или ждать, не придет ли спасение от Аллаха вместе с утром.

Мы не переставали ждать. Матросы приготовили лодку, чтобы увезти самое ценное, мужчин, женщин и их имущество за один переход, и направились к земле. Но они не смогли вернуть лодку: волна разбила ее и выбросила на берег. Тогда душами овладело отчаяние. Но во время этой борьбы с судьбой занялось утро, а с ним «пришла помощь Аллаха и победа» (Коран 110, 1). Мы убедились, что перед нами был город Мессина, по крайней мере в полумиле, но между им и нами было непреодолимое препятствие. Мы дивились силе Аллаха всемогущего и великого в исполнении его предначертаний и говорили: «Может быть, гибель ждет нас на пороге дома».

Занялась заря; к нам на помощь прибыли лодки, ибо в городе подняли тревогу. И сам король Сицилии Гильом с придворными вышел посмотреть на происходящее ³⁵³. Мы быстро спустились в лодки, которым сильные волны не давали подойти к кораблю. Наше погружение было для нас концом ужасного /322/ страха; и мы нашли спасение на суше, избежав, подобно Абу Насру ³⁵⁴, своей участи. И хотя у людей погибла часть их имущества, их возвращение и стало той добычей, которой они были довольны ³⁵⁵. Нам сообщили удивительную вещь: когда этот упомянутый румийский король заметил бедных мусульман, с нетерпением ожидающих на корабле [помощи], но не имеющих возможности заплатить за нее, ибо хозяева лодок дорого запросили с людей за спасение, то он спросил о них; ему была рассказана их история, и он приказал выдать им сто четвертей своей монетой ³⁵⁶, которые были отданы за перевозку, и спас (таким образом всех), и говорили (они): «Хвала Аллаху, господину миров!» Христиане сняли с корабля все свое имущество. А утром на второй день волны принесли обломки корабля и выбросили их на берег, и они служили предупреждающим знаком для тех, кто их видел. Наше спасение казалось нам чудом, и мы повторяли слова благодарности Аллаху всемогущему и великому, который даровал нам милость своего вмешательства и благо своего решения и избавил нас от участи, уготованной нам на большой земле или на одном из островов, заселенных румийцами. Ибо если бы мы избежали смерти, мы попали бы в рабство. Аллах всемогущий и великий предписал нам благодарить его за его милостивые действия, благосклонность и доброту, с которыми он относился к нам, ибо он всеведущ и мудр. Нет бога, кроме него! Одним из благодеяний, оказанных нам Аллахом всемогущим и великим, и проявлением его доброты [234] к нам в этих обстоятельствах было присутствие при этом короля румийцев. А если бы его не было, все, что находилось на корабле, было бы разграблено, а все бывшие на нем мусульмане были бы, вероятно, обращены в рабство, ибо таков обычай [румийцев].

Король прибыл тогда в этот город потому, что он строил здесь флот; это было милостью по отношению к нам. Хвала Аллаху за эту милость, за его благосклонный взгляд и покровительство нам! Неч бога, кроме него!

/323/ Описание города Мессины на острове Сицилия — да возвратит его Аллах всевышний [исламу]!

Этот город — место встреч купцов из неверных; сюда устремляются корабли со всех концов света. Он богат припасами, провизия здесь обильна и дешева, но его горизонт омрачен неверием, из-за которого мусульманам запрещено пребывание в нем. Он наводнен поклоняющимися кресту и полон жителей, и в нем не хватает места для всех, в нем находящихся; он наполнен зловонием и грязью и враждебен иноземцам, не встречающим здесь доброго приема, его рынки многолюдны, бойко торгуют и изобилуют товарами, обеспечивающими жизнь в достатке.

Здесь постоянно, ночью и днем, царит безопасность, даже если ты иноземец, отличающийся обликом, письмом и языком. Мессина прилегает к горам, у подножий которых рядами тянутся рвы. Море простирается перед нею в южном направлении. Ее гавань — одна из самых удивительных гаваней морских стран, так как большие корабли приближаются здюь к суше, почти касаясь ее.

А с суши к кораблям ведут деревянные мостки; носильщики поднимаются по ним со своими грузами; здесь не требуется лодок для погрузки и разгрузки, они нужны лишь для тех кораблей, которые бросили якорь в отдалении, — они стоят вдоль берега, подобно скаковым лошадям в конюшне или другом месте привязи. И это потому, что море здесь весьма глубоко; оно образует пролив шириною в три мили, который отделяет Мессину от большой земли, где напротив нее находится город, называемый Райиа ³⁵⁷; это — большая провинция. Город Мессина — главный город острова Сицилия; на нем много и других городов, населенных местностей и деревень, перечислять которые было бы слишком долго.

Остров Сицилия имеет семь дней пути в длину и пять в ширину. На нем находится гора с упомянутым вулканом; она так высока, что ее вершина скрывается в облаках; она постоянно одета снегом, и зиму и лето. Плодородие острова таково, что его невозможно описать. Достаточно сказать, что этот остров близок к Андалусии по размерам своей обработанной земли, [235] /324/ большому плодородию и всеобщей зажиточности, обилию средств существования и множеству фруктов всех видов и сортов.

Но он населен поклоняющимися кресту, которые обосновались на всем острове. Мусульмане живут с ними на их землях и в их деревнях, и [христиане] имеют обыкновение их угнетать, заставляя работать на себя. Они наложили на них повинность, которую те платят два раза в году; и [мусульманам] нет свободной жизни на земле, которую они обрабатывают. Да угодно будет Аллаху всемогущему и великому улучшить их положение и даровать им счастливый конец, по своей милости! Все горы здесь покрыты садами, полными плодов — яблок, каштанов, лесных орехов, груш и прочих фруктов. В Мессине нег мусульман, кроме немногих ремесленников. Но благодаря им мусульманин-иноземец не чувствует здесь себя одиноким.

Самый красивый из городов Сицилии — столица их государства; мусульмане называют его ал-Мадина, а христиане — Палермо. В нем живут мусульмане-горожане; здесь они имеют мечети и рынки, располагающиеся во многих пригородах. Все прочие мусульмане живут в селениях, деревнях и других городах — Сиракузах и иных. Но этот большой город (Палермо), место пребывания короля Гильома, — самый крупный и многолюдный, после него идет Мессина. В ней нам пришлось остановиться, и отсюда мы надеялись отплыть в желанное нам место Магриба, если это будет угодно Аллаху!

Отношение их короля к мусульманам замечательно: он прекрасно обходится с ними, выбирая себе из их числа слуг и евнухов; и все они, или по крайней мере большая их часть, тайно сохраняют свою веру, оставаясь преданными установлениям ислама. Король полностью доверяет мусульманам и полагается на них в своих делах и заботах до такой степени, что даже управляющий его кухней — мусульманин. Король имеет черных рабов — мусульман, возглавляемых предводителем из их числа. Его везиры и дворецкие — евнухи, которых у него много, они участвуют с ним в управлении, и он посвящает их в свои частные дела. Это в них проявляется блеск его королевской власти, ибо они выделяются своими великолепными одеждами и выездами. Кроме них он имеет еще свиту, рабов, двор. У короля имеются дивные /325/ палаты и чудесные сады, особенно в упомянутой столице его государства (Палермо). В Мессине у него есть замок, белый как голубь, возвышающийся над морским берегом. У него множество пажей и рабынь. Нет у христиан короля, чей двор был бы более блестящ, роскошен, пышен. По наслаждениям, по роскоши, в которой он утопает, по установлениям его законов, по крепкой опоре [его власти], по распределению должностей среди своих людей, по пышности и блеску свиты и великолепию своего убора он напоминает мусульманских государей.

Велико его королевское достоинство. Он имеет врачей и [236] астрологов, о которых очень заботится и так их любит, что если узнает, будто через его королевство проезжает какой-либо врач или астролог, то приказывает задержать его. И он щедро предоставляет ему средства существования, чтобы заставить его забыть свою родину. Да сохранит Аллах мусульман по своей милости от соблазна, в который их может ввергнуть этот король!

А лет ему около тридцати. Да убережет Аллах мусульман от его притязаний и его щедрости! Одна из его удивительных черт, о которых нам сообщили, это то, что он читает и пишет по-арабски. Согласно тому, что сообщил нам о нем один из ближайших его слуг, его девиз: «Хвала Аллаху, который достоин хвалы!» А девизом его отца было: «Хвала Аллаху, благодарность за его милость!»

А что касается его рабынь и наложниц во дворце, то все они мусульманки. И вот одна из странных историй, которые мне рассказывал уже упоминавшийся слуга короля Йахиа, один из евнухов-вышивальщиков — он вышивал золотом в королевском тиразе ³⁵⁸: когда во дворец попала одна христианка из франков, она скоро стала мусульманкой, ибо была обращена упомянутыми рабынями-мусульманками. Все это они держали в тайне от своего господина. Они обладали удивительной способностью совершать добрые дела!

Нам также рассказывали, что этот остров подвержен землетрясениям, наводящим ужас на этого короля-неверного. Тогда он проходит по своему дворцу, не слыша там ничего, кроме молитв Аллаху и его пророку, произносимых его женщинами и евнухами. Если кто-либо из них кажется ему удрученным, он говорит им: «Пусть каждый из вас взывает к тому, кому поклоняется, и тот пошлет вам успокоение».

Евнухи, являющиеся глазами его управления, и лица, исполняющие королевские приказы, — мусульмане. /326/ Среди них нет ни одного, который не соблюдал бы поста в [другие] месяцы, по доброй воле ³⁵⁹, стремясь к вознаграждению на том свете, который не делал бы подаяния, желая приблизиться к Аллаху и снискать его милость, который не освобождал бы пленников, не заботился бы об их малых детях, не соединял бы их браком, не обходился бы с ними хорошо, не совершал бы добро везде, где мог. Все это — добрые дела Аллаха всемогущего и великого, [совершаемые евнухами] в пользу мусульман этого острова, и одна из тайн божественного попечения о них.

В Мессине мы встретили одного из самых значительных и важных евнухов, по имени Абд ал-Масих. Получив подношение, он пожелал встретиться с нами и принял нас с присущим ему великодушием и добротой. Он раскрыл нам свои сокровенные тайны после того, как обвел взглядом зал, [где мы находились], и, заботясь о своей безопасности, удалил тех из своих слуг, которым он не доверял.

Затем он стал спрашивать нас о Мекке — да освятит ее Аллах! [237] — о ее славных памятниках и о памятниках священной города Медины, а также Сирии. Мы отвечали на его вопросы, а он ожидал этого со страстным нетерпением. Он упросил нас подарить ему некоторые диковинные предметы, которые мы везли с собой из Мекки и Медины, — да освятит их Аллах! Он выразил желание, чтобы мы не были скупы по отношению к нему, насколько это возможно. Он сказал нам: «Вы имеете возможность открыто исповедовать ислам, достигая своей цели, извлекая выгоду, преуспевая, если того желает Аллах, в вашей торговле, тогда как мы должны скрывать свою веру, боясь за себя, поклоняясь Аллаху и соблюдая предписания тайно ³⁶⁰. Мы под властью этого не верующего в Аллаха, и наши шеи — в петле рабства. И самая большая наша радость — испросить благословение, встретив паломников, подобных вам, присоединиться к их молитвам и насладиться подарками, которые мы получаем от них и которые происходят из этих святилищ, чтобы они послужили нам в нашей вере и пригодились для наших саванов!»

Наши сердца разрывались от сострадания к нему. Мы молили Аллаха даровать ему хороший конец. Мы подарили ему несколько вещиц, которые были при нас и которые он желал. Он щедро вознаградил и отблагодарил нас, прося сохранить тайну его братьев, других евнухов. Об их добрых делах нам рассказывали многое. Освобождая пленных, они совершали поступки, достойные вознаграждения от Аллаха, и все их слуги брали за образец их поведение.

Одно из удивительных явлений заключалось в том, что если эти евнухи находились в присутствии короля и наступало время молитвы, то они по одному выходили из зала, чтобы совершить свою молитву. А если иногда они оказывались в таком месте, где их мог настичь взгляд короля, то их скрывал [завесой] Аллах всемогущий и великий. По своим целям, действиям и советам, /327/ которые они тайно дают мусульманам, они все время находятся в состоянии священной войны. Да позволит им Аллах, по своей милости, извлечь из этого выгоду, и да дарует им прекрасное избавление!

У этого короля в упомянутом городе Мессине имеется верфь, в которой находятся бесчисленные флотилии кораблей. И столько же их у него в столице.

Мы расположились в одном из фундуков, где провели девять дней. А в ночь на вторник 12-го упомянутого благословенного месяца, то есть 18 декабря, мы на лодке отправились к городу, о котором речь шла выше. Мы шли все время вблизи берега, так что он был хорошо виден. Аллах послал нам легкий и приятный восточный ветерок, гнавший лодку с небольшой скоростью. Мы могли рассмотреть посевы и беспрерывно тянущиеся селения, крепости и другие укрепления, расположенные до горных вершин, возвышающихся [над местностью].

Мы заметили справа от нас в море девять островов, расположенных [238] поблизости от нашего острова (Сицилии) и подобных высоким горам. Две из них постоянно извергали огонь, и мы заметили поднимающийся из них дым ³⁶¹. А ночью стало видно красное пламя, языки которого вздымались в воздух. Это был знаменитый вулкан. Нам сообщили, что этот огонь выходит из расщелин в двух упомянутых горах: оттуда поднимается с огромной силой огненный поток, рождающий огонь. Иногда оттуда вылетает большой камень, вздымающийся в воздух силой потока, который не дает ему остановиться и упасть на землю. Это одно из поистине удивительных явлений, о которых только можно слышать.

А что касается высокой горы, находящейся на острове и именуемой огненной, то она также имеет удивительное свойство. а именно: в некоторые годы из нее выходит огонь, подобный потоку ал-Арима. Он сжигает все на своем пути, направляясь к морю, а затем движется по его поверхности, пока 28 не исчезнет /328/ в пучине. Слава являющему чудеса своего творения! Нет бога, кроме него!

Вечером в среду, следующую за описанным вторником, мы остановились в гавани города Шафлуди, расстояние между которым и Мессиной равно полутора маджра.

Описание города Шафлуди на острове Сицилия — да возвратит его Аллах [исламу]!

Это — прибрежный город с обилием плодов и большими удобствами. Виноградники и другие фруктовые сады содержатся там в большом порядке. Рынки его удобно расположены; в нем живет некоторое количество мусульман. Над ним возвышается круглая вершина горы, где расположена крепость, надежнее которой не видано. [Христиане] соорудили ее для отражения мусульманского флота в случае внезапного нападения его со стороны моря — да дарует ему Аллах победу!

Мы, отплыли оттуда среди ночи и прибыли в город Сирма тихим ходом в четверг утром; между двумя этими городами 25 миль. Здесь мы перешли с нашей первой лодки на вторую, которую мы наняли, ибо моряки, доставившие нас сюда, происходили из этого города.

Описание города Сирма, находящегося на упомянутом острове, — да способствует Аллах его покорению!

Он расположен на более удобном месте, чем [город], упомянутый нами ранее. Он укреплен, близок к морю и возвышается над ним. Мусульманам принадлежит здесь большой пригород, где у них имеются мечети. Крепость его высока и [239] неприступна. В нижней части города бьет горячий источник, который избавляет его жителей от необходимости строить баню. Этот город чрезвычайно богат съестными припасами, и весь остров — одна из прекраснейших стран Аллаха по изобилию средств существования.

Мы провели в городе четверг 14-го упомянутого месяца [14 рамадана 580 г. х. — 20 декабря 1184 г.], пристав к его нижней части, [прилегающей] к заливу, уровень которого во время морского прилива поднимается, а затем опускается. Мы провели здесь и ночь на пятницу. Затем западный ветер изменился [на противный], и для нас не представилось возможности отплыть. От нас до города, являвшегося целью [нашей поездки] и называемого христианами Палермо, было 25 миль.

Мы страшились долгого пребывания [здесь] и воздавали хвалу всевышнему Аллаху за то, что он дал нам возможность легко пройти это расстояние в два дня, тогда как /329/ [другие] лодки, согласно тому, что нам говорили, тратили на это 23 дня с лишним.

Утром в пятницу, в середине благословенного месяца мы поднялись с намерением совершить путешествие по стране пешком. Мы осуществили его, взвалив часть наших пожитков на себя и оставив одного из наших спутников караулить оставшуюся кладь в лодке. Мы шли по дороге, подобной рынку, ибо многолюдная толпа двигалась здесь взад и вперед. Мы встречались с группами христиан, которые спешили приветствовать нас и относились к нам дружелюбно. Мы видели, что их образ действий и их мягкость по отношению к мусульманам могли смутить души несведущих людей. Да сохранит Аллах всю общину Мухаммада — да благословит его Аллах и приветствует! — от соблазна, исходящего от них, по своему всемогуществу и милости.

Мы достигли [замка] Каср Сада, расположенного в фарсахе от города [Сирмы]. Так как нами овладела усталость, мы направились к нему и провели в нем ночь. Это замок, стоящий на морском берегу, надежной древней постройки. Основанный во время господства мусульман над островом, он есть и будет — по милости Аллаха — убежищем для благочестивейших из них. Вокруг него находятся многочисленные могилы мусульман — аскетов и благочестивых людей. Он известен [своими] заслугами и наделен благословением, к нему стремятся со всех сторон; напротив него находится источник, называемый источником ал-Маджнуна.

У замка — крепкие железные ворота; а внутри него [множество] помещений, высокие залы, хорошо убранные комнаты со всеми удобствами для жилья. А в его верхней части находится мечеть — самая красивая мечеть на свете, удлиненной формы, с продолговатыми сводами, она устлана чистыми циновками, лучше которых не было видано. В ней подвешено около 40 ламп различных видов, медных и стеклянных. Впереди мечети находится [240] широкая галерея, окружающая верхнюю часть дворца. А в его нижней части находится колодец питьевой воды. В этой мечети мы провели ночь самым лучшим и приятнейшим образом. Мы услышали там призыв к молитве после столь долгого перерыва. Люди, которые там жили, хорошо нас приняли. У них есть имам, который возглавляет обязательные молитвы, а в этот благословенный месяц (рамадан) — таравих. Недалеко от этого замка, примерно в миле расстояния от города, расположен другой подобный ему замок, называемый Каср Джафар. Внутри его бьет источник /330/ питьевой воды.

На этом пути мы видели [больницы, устроенные в] церквах и предназначенные для больных христиан ³⁶². Такие же имеются у них и в городах по образцу мусульманских больниц; мы видели подобные в Акке и Тире и удивлялись заботе об этом деле.

Совершив утреннюю молитву, мы направились в город. Когда мы приблизились [к нему] и хотели туда войти, нам помешали в этом и ввели нас в ворота, ведущие ко дворцам короля франков — да избавит Аллах мусульман от его власти! — и привели к лицу, которое его заменяет и должно нас допрашивать о цели [нашего прибытия], как это у них положено в отношении всех иностранцев.

Нам пришлось пройти через королевские площади, [другие] ворота и дворы; мы созерцали высокие замки, прекрасно устроенные ипподромы, сады, сторожевые посты — зрелище, способное поразить взор и помутить разум. И мы вспоминали слова Аллаха всемогущего и великого: «И если бы не случилось того, что люди будут одним народом, мы бы для тех, кто не верует в милосердного, устроили у домов крыши из серебра и лестницы, по которым они поднимаются...» [Коран, 43, 33] ³⁶³. Из того, что мы там видели, назовем зал для собраний, выходящий на широкий двор, окруженный садом и обрамленный со всех сторон галереями. Зал тянется во всю длину этого двора, и мы были поражены его протяженностью и открывшимся перед нами видом. Нам рассказали, что в том зале король завтракает со своими придворными, а в галереях на скамьях сидят перед ним наместники и люди его, находящиеся в его личном услужении и управлении.

Тот человек, который замещал короля, вышел к нам торжественным шагом в сопровождении двух слуг, которые держали полы его одежды. Мы увидели перед собой старца с длинными белыми усами, исполненного достоинства. Он спрашивал нас о цели [нашего прибытия] и о нашей стране, свободно изъясняясь на арабском языке, на котором мы ему и отвечали. Он благосклонно отнесся к нам и отпустил нас, закончив свои приветствия и вопросы. Мы были восхищены его отношением. Первый вопрос был задан нам о Константинополе Великом и о том, что было нам о нем известно; мы же ничего о нем не знали, и лишь позже записали некоторые сведения о нем. Но не было ничего более странного и смущающего, /331/ чем [241] то, что нам сказал один из христиан, сидевший у ворот упомянутого дворца, когда мы из них выходили: «О паломники! Остерегайтесь собирающих налоги чиновников, чтобы они не свалились на вас [как снег на голову]!» Он думал, что у нас есть товары, подлежащие обложению. Другой христианин ему ответил: «Сколь странно то, что ты говоришь! Ведь они были в личных покоях короля, так чего же им опасаться? Я ожидал от них тысяч четвертей [динаров]! А вы идите с миром и не бойтесь!»

Мы были удивлены всем тем, что мы видели и слышали. Мы пришли в один из фундуков и разместились в нем; это было в субботу 16-го благословенного месяца, или 22 декабря. А выйдя из дворца, мы направились по примыкающей к нему галерее и шли долго — галерея эта крытая, — пока не пришли в большую церковь. Нам сообщили, что король направляется в эту церковь через эту галерею.